• Casino онлайн
• Автомат будет шмалять рычать будет собака

Максим Платонов ВКонтакте

English version - "Assault on Grozny Downtown" German: "Ich war in diesem Krieg" --------------------------------------------------------------- Первое издание книги вышло в издательстве "Библион-Русская книга" в ноябре 2001. Люди метались в этом огненном аду: кто отстреливался, кто помогал раненым, кто стрелялся, чтобы только не попасть в руки духам, некоторые бежали - их нельзя осуждать за это. Имеется и прицел, но мы так насобачились за первые дни боев, что спокойно обходимся и без него. --------------------------------------------------------------- © Copyright Вячеслав Миронов, 1997-2000 Редактор: Владимир Григорьев (vova@dux.ru) Военный редактор: Василий Максимович Шнипов Корректорская правка: Art Of War.ru) Автор ждет Ваших отзывов, оставляйте их в авторской гостевой. Пришлось оставить БМП и с парой бойцов пробираться в расположение к своим. У самого, ладно, за плечами Баку и Кутаиси - 90-й, Цхинвали - 91-й, Приднестровье - 92-й, и тут еще Чечня - 95-й. Вот и сейчас долбим свою, российскую землю по чьему-то очередному секретному приказу... Огляделся - вот мои бойцы залегли неподалеку, осматриваются. Канула в новогоднюю ночь, не разведав толком подступы, состав и численность духов. Когда майкопцы после боя расслабились и стали засыпать - не шутка больше недели не спать, держаться только на водке и адреналине - духи подошли и в упор расстреляли. А здесь часовые заснули, или вырезали их по-тихому. От разлитого топлива горела земля, асфальт, стены домов. Не выполнишь - пошлют других, которые, может, из-за твоего непрофессионализма, трусости, желания вернуться домой будут ложиться под пулеметно-автоматным огнем, разрываемые осколками гранат, мин, попадут в плен. Ах, какая замечательная штука этот подствольный гранатомет, называемый любовно "подствольник", "подствольничек". Представляет собой небольшую трубку со спусковым крючком и предохранительной скобой. Ее можно заказать на сайте книжного магазина "Библион" по адресу Вячеслав Миронов родился в 1966 году в городе Кемерово в семье военнослужащего. В Грозном ему пришлось служить совсем по другой специальности, а книгу он стал писать только в 98 году. Из подствольника маркировки ГП-25 можно закинуть гранату в любую форточку или, при необходимости, перекинуть через любое здание. Как выкуривать стрелков, снайперов с верхних этажей в скоротечном бою в городе? Пока вызовешь авиацию, артиллерию, пока откатишься назад или будешь вызывать свои "коробочки", которые могут спалить гранатометчики... Поступал в Марийский Политехнический институт, а закончил Кемеровское Военное Командное Училище Связи. Студент заочного отделения Сибирского Юридического Института. Поэтому в книге много ошибок и путанницы с тактико-техническими характеристиками вооружений и бронетехники. Бежать приходится зигзагами, или, как у нас в бригаде говорят, "винтом". По прямой швыряет на четыреста метров, разлет осколков - четырнадцать метров. А так у каждого солдата есть свой подствольничек, вот он сам и выкуривает супостата.

Мы просто снимся бешеной собаке 2. Часть 1 Дмитрий.

Проходил службу в Кишиневе, Кемерово, Новосибирске, в настоящее время проходит службу (но не в ВС) в Красноярске. Все фамилии изменены, сознательно изменена географическая и временная привязка многих описываемых событий. Есть еще у подствольных гранат одно неоспоримое преимущество, а именно: взрываются они от удара. В различных должностях находился в командировках в Баку, Цхинвали, Кутаиси, Приднестровье, Чечне. Использовать эту книгу в качестве детального отчета о штурме города нельзя. А то во время боя в подъезде дома, когда противник находится на верхних этажах, кидаешь обычную ручную гранату, а у нее замедление после снятия чеки 3-4 секунды. Долбили духи сверху, огонь был шквальный - стволов примерно двадцать - но беспорядочный. Солдаты необстрелянные, одни вперед лезут, а других матом да пинками достаешь из техники, окопов. Если стану инвалидом, то в кармане лежит премилая игрушка - граната РГД-5. Насмотрелся, как в мирной жизни живут покалеченные герои былых войн, которые выполняли приказы Родины, партии, правительства и еще черт знает кого во время "восстановления конституционного порядка" на территории бывшего Союза. Показываю одному головой, другому рукой направление движения - вперед, вперед зигзагами, "винтом", перекатом. Пот заливает глаза, от одежды пар, во рту привкус крови, в висках стук. Вот и сейчас мы направляемся на вокзал, где почти в полном составе легла Майкопская бригада. Цель одна - выжить и выполнить задачу, максимально сохранив при этом людей. Клей из-за угла начал поливать из автомата окно, а мы лихорадочно стали готовить к бою подствольники. Может вести огонь как по прямой, так и по навесной траектории.

И таких отчаянных хватает в каждой части - и у нас, и у противника. Хотели отправить парня в госпиталь, да куда там - раненых не можем вывезти, а этот хоть и сумасшедший, а воюет. Буквально через пару кварталов попали под бешеный обстрел. В темноте перестрелки затеваем, берем в плен собственных солдат. Комбриг с перебитыми ногами до последнего командовал, хотя мог уйти в тыл. Лучше захлебываться в атаке, поливать, выпучив глаза, из родного АКС направо и налево, чем в землянке писать эти страшные бумаги. Хотя, честно говоря, никто из нас так до сих пор до конца и не понял, что же тут происходит и происходило. Клей заметил шевеление в окне пятиэтажки, которая примыкала к привокзальной площади, успел крикнуть: "Духи! Мы с Семеном тоже укрылись за грудой битого бетона. Из доклада явствует, что он русский и, по его словам, даже из Новосибирска. Вместе с разведчиками на двух БМПшках я отправился за "языком", напарник остался в штабе бригады. Рассказывали, что, когда первый батальон выбил "чертей" из здания вокзала и случилась передышка, один из бойцов, внимательно оглядев окрестности, завыл волком. Идет напролом, как заговоренный, ничто ему не страшно и ничто его не пугает. Мы, бывает, наводим на вэвэшников авиацию и артиллерию, они - на нас. И когда видишь, как траки танков и БМП разламывают, молотят плоть, наматывают на катки кишки, внутренности таких же, как и ты; когда с хрустом лопается под гусеницей голова и все вокруг окрашивается серо-красной массой мозгов - мозгов, может быть, несостоявшегося гения, поэта, ученого или просто хорошего парня, отца, брата, сына, друга, который не струсил, не сбежал, а поехал в эту сраную Чечню и который, может быть, до конца так и не осознал, что произошло; когда ботинки скользят на кровавом месиве - тогда главное ни о чем не думать, сосредоточиться только на одном: вперед и выжить, вперед и выжить, сохранить людей, потому что бойцы, которых ты потеряешь, будут сниться по ночам. Врагу своему самому злейшему не пожелаю этой работы. Всего пару часов назад оттуда поступил доклад о том, что поймали снайпера. Нередко случается, что одни и те же объекты вместе штурмуем, не подозревая друг о друге.

Так, немного отдышаться, сориентироваться и вперед - искать командный пункт первого батальона своей бригады. Одним словом - дурдом, взаимодействия почти никакого. По большому счету это их операция, а мы - "махра" - за них всю работу делаем. Над городом барражирует авиация, сбрасывая бомбы и обстреливая чьи-то позиции с недосягаемой высоты. Бои ведутся очагово, и порой получается как бы слоеный пирог: духи, наши, снова духи и так далее. Иначе умники из правительства не будут платить им пенсию, мотивируя это тем, что бойцы, де, пропали без вести, а может, и сами перебежали на сторону противника. Выглянув в окно с противоположной стороны дома и не обнаружив следов пребывания противника, мы перебежками, сгибаясь чуть не вчетверо, бежим в сторону вокзала. Второй боец склоняется над одним павшим, расстегивает бушлат и куртку, достает документы, срывает с шеи веревочку с личным номером. Ребятам уже все равно, а семьям надо сообщить обязательно. - Забрал, - отвечает рядовой Семенов, он же "Семен". - Сейчас через подвал выберемся на соседнюю улицу, а там в первый бат. Наконец-то дыхание восстановилось, я сплевываю желто-зеленую слизь - последствия многолетнего курения. - А мне мама говорила: "Не лазай, сынок, по колодцам", - подхватывает Семен. Кивком показываю, чтобы один вел наблюдение через окно, сам встаю у дверного проема. А за что его "Клеем" прозвали, никто уже и не помнит. - Ладно, пошли, а то околеем, - хриплю я, откашливаясь.

Злотников Олег. Бутлегеры Весь текст - ModernLib. Net

Ручищи у него длинные, из рукавов торчат, как палки, - ни одна форма не подходит. Когда видишь его первый раз, такое ощущение, что оторвали эти руки от гориллы и пришили человеку. Это в книгах о Великой Отечественной войне и в кино пехоту величают "царицей полей", а в жизни - "махра". Клей отошел от окна и забубнил в гарнитуру радиостанции, вызывая КП первого батальона, а затем наши БМП. - "Сопка" нас ждет, "коробочки" обстреляли, они на квартал вниз откатились. - И с "коробочками" свяжись, - это я про наши БМП, оставленные на подходах к вокзалу, - узнай, как дела. Никого не надо было торопить, не надо было матами и пинками поднимать с земли, вытаскивать за воротник бушлата из окопа. Вот и считай - ты колечко рванул, бросил ее вверх, а она, сволочь, ударяется о какое-то препятствие и летит к тебе обратно. Подтянул ногой к себе оставшийся от Сашки ремень с подсумком, штык-ножом, фляжкой и саперной лопаткой.

Это уже потом, где-то к 15-17 января, подвезли "горные" или, как мы их называли, "афганские" гранаты. Вытащил магазин, вставил в свой автомат, остальные магазины переложил в карманы брюк и вновь открыл огонь. Вот эта штука взрывается только тогда, когда ударяется обо что-то твердое.   А до этого кто-то из местных Кулибиных додумался до следующего: если ударить гранату от подствольника о каблук, то она становится на боевой взвод, а потом ее, родимую, кидаешь от себя подальше. Я ощутил себя таким хорошим человеком, что сам собой загордился. Перевернулся на живот, подтянул к себе автомат и, не выпуская из зубов сигареты, начал осматриваться. Я вписался в какофонию боя тремя короткими очередями в те места, где заметил копошение духов.  

И, встретив препятствие, она взрывается, выкашивая в замкнутом пространстве все живое. Пока я спасал бойца, атака духов захлебнулась и они залегли, начали обстреливать нас. Бойцы подползли и, взяв раненого, поволокли, понесли, потащили его к мосту. Вот и мы с Семеном стали закидывать из подствольника гранаты в окно, в котором Клей заметил какое-то шевеление.

Семену удалось это с первой попытки, мне со второй. Первая, собака, ударилась о стену и взорвалась, обвалив вниз приличный пласт штукатурки и подняв большое облако пыли. Идем пообедаем, - предложил комбат, радостно глядя на меня. Это значит, что везет не только тебе, но и твоим товарищам тоже. Я скосил глаза и увидел, как перекатываются, ползут к нам трое бойцов. Воспользовавшись этим, мы втроем, косясь на пятиэтажку, бегом преодолели открытый участок и где ползком, где бегом, через два дома добрались, наконец, до своих. Ростом, правда, не шибко велик, но как командир, как человек - величина. Еще не отошедший от боя, беготни и стрельбы, я знал: если сейчас не выпить, не успокоиться, начнет бить мелкая нервная дрожь. Мало у меня в жизни было хороших поступков, а теперь довелось спасти, наверное, человеку жизнь.

Виктор Хомуха - Байки из бара 100 рентген

Эти дурни с перепугу нас чуть не пристрелили, приняв за духов. Чего греха таить, повезло нашей бригаде с комбатами. Или наоборот, нападет полуистеричное состояние, захочется говорить, говорить... Долго не буду описывать достоинства и недостатки каждого, просто скажу - настоящие мужики. Командный пункт первого батальона размещался в подвале железнодорожного вокзала. Поэтому я с благодарностью принял приглашение к столу. Когда мы вошли, комбат кого-то отчаянно материл по полевому телефону. Они тебя, лопуха, выманивают, а ты со своими салабонами прешь на рожон! Чтобы ни одного духа не было в зоне ответственности! - "Коробочки" оттащи назад, пусть "махра" работает! Усевшись на ящики из-под снарядов, комбат негромко позвал: "Иван, у нас гости, иди обедать". Из соседнего подвального помещения появился начальник штаба первого батальона капитан Ильин. - Историю про медиков я слышал, молодцы, нечего сказать, а вот как ротный - жить-ходить будет? Получалось не очень красиво, но зато тампоны и бинты надежно закутали, укрыли раны. Я крикнул бойцам, которые были рядом: - Все, мужики! Худой, если не сказать поджарый, первый заводила в бригаде по волейболу, но при работе педант, аккуратист. - Да этот гад нам три дня покоя не давал, - посуровел Иван. - Будет, будет, - радостно подтвердил комбат, - вот только отстранил я его, а взводных, сам знаешь, нет, вот и командуют двухгадюшники. - А то, может, и не снайпер, а так, перелеканный какой-нибудь, малахольный местный житель, их сейчас много по городу бродит. Иван вскочил, побежал в свою каморку и принес нашу отечественную винтовку СКС. В мирной жизни всегда подтянутый, наглаженный, сверкающий, сейчас он мало чем отличался от всех остальных. - Здорово, Слава, - сказал он, и глаза его чуть заблестели. - Засел рядом с вокзалом и через площадь поливал нас. (Таким нелестным термином называли выпускников институтов, призванных на два года в офицерском звании). Горячий, правда, как Чапай на лихом коне, хочет всю Чечню один освободить. Вот только оптика импортная, на нестандартном конштейне, я это сразу понял - видел уже, скорее всего, японская. Пал Палыч - комбат - пока мы осматриваем с Иваном карабин, рассказывает, что в карманах у задержанного было обнаружено две пачки патронов, а в его "лежке", то есть там, где он устраивал засаду, - упаковка пива и два блока сигарет. Я достал сигарету и вложил в губы ему, потом поджег спичку и дал прикурить. Мы с ним были почти ровесники, но только я - офицер штаба бригады, а он начальник штаба батальона. Нас с Иваном давно уже связывали дружеские отношения, дружили и жены и дети. Потихоньку стали давать о себе знать нервы, подкатывала истерия после короткого моего перехода. Троих бойцов положил и первого ротного ранил в ногу. Рассказывая, Палыч накрывал стол: резал хлеб, открывал тушенку, сгущенку, невесть откуда взявшиеся салаты, маринованные помидоры и огурцы.

За бойцов я не беспокоился, они находились среди своих, так что и накормят, и обогреют. Наконец поставил на импровизированный стол бутылку водки. Когда по старым, чуть ли не довоенным, картам мы ночью входили в город - они нас встречали. Я тем временем пересчитал зарубки на прикладе: выходило тридцать две. И хотя мы мчались, разбивая головы внутри БМП, дробя зубы от бешеной езды и кляня всех и вся, снайпера умудрялись отстреливать у проезжавшей мимо техники мотающиеся туда-сюда антенны, да еще и ночью, в клубах пыли.